О буднях промышленного альпиниста корреспонденту «Н&Ц» рассказал Юрий Жарков, руководитель отдела высотных работ в компании, работающей под девизом «Наша работа — на высоте!»
— Не страшно работать на высоте?
— Этот страх заложен в нас на генетическом уровне: любой человек боится и высоты, и громкого звука, и диких животных. Если перестал бояться, значит, у него что-то с психикой неправильно. Когда видишь, что человек на работе начинает вести себя неадекватно — бравировать, бегать по краю крыши без страховки, пытаться выполнить какой-то рискованный трюк, — это нездоровая реакция, мы от таких сотрудников стараемся избавляться.
Но у некоторых людей гипертрофированная боязнь высоты, кто-то даже на стул встать не может — голова кружится. На профессиональных курсах промышленного альпинизма ввели даже такое добровольно-принудительное тестирование, собеседование с психологами. Они пытаются выявить необходимые для альпиниста качества и дать рекомендации работодателям: можно ли человеку вообще заниматься такой работой.
На самом деле могут не все. Даже один наш коллега, очень опытный, не прошел тест — выяснилось, что в стрессовой ситуации склонен теряться и может допустить грубое нарушение правил техники безопасности. Например, отстегнуться от веревки, находясь на высоте. Для надежности ты всегда должен быть прикреплен к двум разным веревкам двумя страховочными устройствами. Если одно хочешь отстегнуть, то надо проверить, пристегнуто ли второе.
— Как вы сами в эту профессию пришли?
— Сначала это было хобби: я увлекся спелеологией. Еще в школьные годы мы ходили по Подмосковью, исследовали каменоломни. Потом научились «висеть» на веревках, ездили в Крым, на Кавказ. Что касается работы, занимались кто чем, я лично работал в фотосервисе. Пока в 1998 г. не случился кризис. Он нас подтолкнул к тому, чтобы заняться промальпом. Все сложилось: нам было весело, у нас была своя компания, хотелось подурачиться, а тут легальный способ поработать на высоте — на крышах и в каких-то необычных местах. Залогом успеха было то, что мы пришли уже слаженной командой, не поодиночке. Не было никакого опыта, но имелось сильное желание, желание почувствовать драйв.
— Конкурентов тогда еще не было, наверное?
— Были. Конкурентов всегда много. Но опять же, кого считать конкурентами? Гастарбайтеры на стройках, которые «висят» кое-как, нам не конкуренты. После 1998 г. сначала освоили самые простые работы, крыши чистили. Потом опыт накопился, перешли на более сложные объекты.
Сейчас у нас большинство сотрудников никак не связаны со спортом, люди занимаются именно промышленным альпинизмом — это строители, монтажники, отделочники, электромонтажники. И если они поднимались в горы, то это уже следствие промальпа, то есть происходит обратный процесс. Спортсмены сейчас занимаются промышленным альпинизмом уже не в тех объемах, что раньше, потому что спорт стал достаточно дорог. Как правило, в горы сейчас ходят обеспеченные люди.
— Чем промышленный альпинист отличается от альпиниста-спортсмена?
— Разница в том, что обычный альпинист на гору поднимается, а промышленный альпинист со зданий в основном спускается. Потому что у него всегда есть возможность подняться на лифте или по лестнице на крышу и там закрепить веревку. А по стенам вверх карабкается только Человек-паук, известный персонаж, все остальные все-таки спускаются, это намного проще.
Естественно, за умение «висеть» на веревке никто деньги платить не будет, мы не в цирке. Все имеют какие-то дополнительные специальности. Занимаемся электромонтажными работами, архитектурной подсветкой зданий, декоративной светотехникой. На выставках выполняем монтаж и демонтаж стендов, устанавливаем декорации в театрах. Недавно запустили новое направление — сварка на высоте, которая требует от специалистов очень высокой квалификации.
Зимой наша традиционная работа — удаление сосулек, чистим крыши каких-то сложных конфигураций. Например, у которых нет ограждений либо очень крутые скаты. Или крыши из специфических материалов типа металлочерепицы или винила — намокнув, они становятся еще более скользкими, без страховки и удерживающих приспособлений там нельзя работать.
В этом январе мы побили все рекорды — количество выходов по очистке было в два раза больше, чем обычно. Чаще работаем на кровлях в Москве, в область выезжаем, как правило в частные коттеджи. К сожалению, проектируют их странно — зимой крыши начинают течь. Наверное, архитекторы забывают, что в Подмосковье снег выпадает.
— В интернете популярен ролик: работники ЖКХ утюгом сбивают сосульки с крыши…
— Есть такой способ, мы его тоже как-то применяли. В районе Маросейки и Покровки попросили почистить старинные здания со сложными карнизами, они все заросли наледью. Если бы мы использовали альпинистский метод, то потратили бы несколько дней. Поэтому нашли на чердаке какую-то 16-килограммовую дореволюционную гирю, привязали ее к веревке и действовали тем же способом, что и в ролике. Правда, была опасность, что гиря и в окно может «прилететь», это слабо контролируемый инструмент. Так же, как и лопата, ее тоже иногда привязывают…
— А как в старину эти сложные карнизы чистили?
— В старину не чистили. Не было сосулек в таком количестве. Просто раньше на чердаках не велось никакой жизнедеятельности, они оставались пустыми и холодными. Сейчас у нас чердаки перепланируют, устраивают там какие-то мансарды, устанавливают климатическое оборудование, кондиционеры, электрощитовые — все что угодно. Соответственно, отапливаемые помещения подогревают крышу, и образуется наледь. В прошлом году сосульки росли при температуре ниже –20оС. Представляете, какие «печки» стоят в этих зданиях?
— Есть у вас какие-то любимые или нелюбимые здания в Москве?
— Мы любим необычные объекты, и встречаются такие часто. Позвонили нам как-то: «А вы можете груз поднять?» — «Можем». — «А под потолок подвесить?» — «Можем». — «Ну приезжайте, мы на месте покажем». Оказалось, надо было в аэропорту Внуково повесить под потолком самолет. Боинг. Правда, каркасно-надувной, но этого снизу не разглядишь, уникальная конструкция, ее специально изготовили по заказу авиакомпании. Этот боинг и сейчас там висит.
Мы проводили как-то работы на Останкинской телебашне, в районе смотровой площадки. Очень забавна была реакция посетителей: выходят на площадку, любуются видами, смотрят на прозрачный пол, а там «висят» живые альпинисты.
Комплекс «Москва-Сити» тоже обслуживали, но мы не очень любим этот объект. Там среди генподрядчиков — и турецкие компании, и китайские, сложно было наладить коммуникацию, а это небезопасно. Однажды вокруг нас работало около 100 китайцев, которые по-русски не говорили совсем. Пришлось отдельного человека выделять, который языком мимики и жеста с ними как-то мог общаться.
Кстати, в старых зданиях помощь альпинистов требуется реже, там все окна открываются, везде есть доступ. А в новых высотках стеклопакеты глухие, это связано с требованиями безопасности, чтобы что-нибудь случайно не выпало. Представляете, если кто-то в «Москва-Сити» выбросит мусор в окно? Чем это может закончиться? К тому же наверху ветер сильный, порывистый, неожиданный. Никакие метеослужбы его не могут предсказать.
— Приходилось ли вам спасать людей?
— Случаев много разных бывает. Однажды мне нужно было прогерметизировать швы на стене панельного дома. Обратились жильцы с просьбой заглянуть в окно на верхнем этаже. Там жила одинокая женщина преклонного возраста, и она долго не подходила к телефону, не открывала дверь. Соседи заволновались. Я перевесил веревки, заглянул в окно: женщина лежала на полу, к счастью, была жива. Мы не имеем права без согласия жильца войти в помещение, и я обратился к ней через форточку: «Извините, я альпинист. Вам помощь нужна?» Она, видимо, решила, что с ней уже ангелы разговаривают. Но войти разрешила. К счастью, получилось открыть окно, я попал в квартиру, принес ей стакан воды, впустил соседей. Фактически спасли человеку жизнь, бабушка без посторонней помощи не справилась бы. Оказалось, она просто упала и не смогла самостоятельно подняться.
Часто бывает, что звонят люди: «Помогите, дверь захлопнулась, ключи оставили внутри». Но тут вопрос скользкий. Открыть-то мы можем. Но сложно потом доказать, что альпинисты не брали, условно говоря, бриллианты, которые лежали на столе. Мы же не знаем, какие цели человек преследует. Поэтому всегда на каске альпиниста устанавливается видеокамера, и мы настаиваем на том, чтобы присутствовал участковый. И это помимо того, что у человека, вызвавшего альпинистов, естественно, должны быть документы на квартиру.
— Всегда ли жители домов адекватно реагируют на промышленных альпинистов?
— Я сам был несколько раз в качестве такого жителя. Это действительно удивляет, когда вдруг слышишь громкий стук в окно, и потом ноги сверху появляются…
Люди разные бывают. У меня напарник оказался в сложной ситуации: работал один, что не совсем правильно с точки зрения безопасности. В общем, он «висел» на жилом доме, и какой-то дед, мы его потом прозвали Кавалеристом, увидел, что болтается веревка, — а что, полезная штука в хозяйстве! И он шашкой махнул — отрезал себе кусок каната. Спасло то, что альпинист всегда «висит» на двух веревках. К тому же мой товарищ вовремя заметил обрыв, поднялся на крышу, обливаясь потом от страха, вызвал полицию. Вообще-то есть такая статья — покушение на убийство, так это был тот самый случай.
— Опасная у вас работа…
— Встречи с неадекватными людьми могут быть где угодно — и на дороге, и на улице. У меня ко всем просьба: если увидели подозрительного, на ваш взгляд, человека, спускающегося сверху, не режьте веревки. Позвоните лучше в ЖЭК, там в курсе происходящего, знают, кто работает на доме. Если не знаете телефон ЖЭКа, позвоните в полицию. Пусть приедет наряд и все проверит.
— Самая большая ваша высота?
— Останкинская телебашня — 344 м.
— Когда вы находитесь наверху, то вниз смотрите?
— Естественно. Смотрим мы и вниз, и вверх, и по сторонам, потому что нужно контролировать ситуацию. Но тут есть определенный психологический рубеж — нельзя вниз смотреть слишком долго. Иначе могут появиться страх, паника, мысли нехорошие.
— Могли бы дать совет тем, кто боится высоты?
— Тем, кто боится, советую не заниматься альпинизмом. Это физиология. Хотя можно, наверное, чувство страха «тренировать». Опять же разные вещи: когда «висишь» от безделья и когда ты — на рабочем месте. Во втором случае ты сконцентрирован на решении какой-то задачи. Это как управлять автомобилем — не особо задумываешься, какие рычаги трогаешь, но, тем не менее, машина движется. Так и в промальпе.
Ольга Ермакова, журнал «Недвижимость и цены», февраль 2016.
